Фото: ТАСС, 1989.
Что характерно – практически в каждом посте, в каждой статье рассказывается о том, как люди ближайших поселков просыпались и всем селом шли, ориентируясь по зареву, к месту трагедии. Как тот или иной человек, случайно оказавшись поблизости, бросал все и тоже бежал на помощь. Как помогали друг другу люди в вагонах и на насыпи. Достоянием памяти даже стала даже история про 11-летнюю девочку, которая вытаскивала из вагона потерявшего сознание горящего солдата!
- Ночью меня разбудила жена. Она услышала сильный гул. Я выбежал во двор и увидел огромный огненный гриб. Подумал, что атомная бомба взорвалась. Ударной волной у нас вырвало дверь с петель, выбило все стекла и потолок провис, — вспоминает Нурлыгаян. — Тут прибежал какой-то солдат и закричал: «Поезд взорвался!». Мы подняли весь народ в селе и пошли туда. К железнодорожному полотну.
Еще ничего не известно – а действительно ли прав тот солдат? Действительно ли поезд, или все же нет? А если и прав – то что за поезд? И где гарантия, что не взорвется во второй и в третий раз? Но нет – люди встают и бросаются к месту, где что-то произошло, и где кто-то попал в беду.
- Я на пожарной машине поехал, добрался до телефона, позвонил в дежурную часть МВД, сказал, что взорвались два поезда и погибших больше тысячи. Дежурный мне не поверил, ответил: «Не паникуй! Быть такого не может!» — говорит Сергей. — Через 45 минут из Уфы на место трагедии уже примчался генерал-майор, министр МВД республики Семилетов. Он начал отдавать распоряжения о спасении пострадавших. Я взял на себя ответственность и велел продавцам райпо отдать все одеяла, какие были, все бинты в бухтах. Они не хотели: «А кто будет отвечать за это?» Я сказал, что беру ответственность на себя.
Вот так. Делай, что должно – и будь, что будет! Растрата? Ревизия? Это будет еще потом, а сейчас есть раненые, которые нуждаются в перевязке!
Прибывший на рабочее место заместитель главного врача скорой помощи Рамиль Зайнуллин вскрыл склады с сильнодействующими препаратами, и все пострадавшие получили обезболивающие средства практически на месте происшествия.
Интересно, какой срок он получил бы в современной буржуазной РФ, где правоохранителям часто за каждым углом в каждом совершеннолетнем видится наркоторговец, террорист и педофил, а красивые формулировки статьи о крайней необходимости (так же, как и статьи о необходимой самообороне) являются лишь чернилами на бумаге?
- Ей было 11 лет, и она вытаскивала из вагона солдата, — рассказывает Сима. — Солдат горел, и она пыталась его вынести, но... У нее обгорело 90% тела. Её сразу направили в реанимацию в Москву, но она умерла. Я потом маме сказала: «А почему я никого не вынесла? Почему ничего не сделала?» Я была уверена, что это сон.
Ровесница погибшей девочки жалеет не о том, что ей не купили красивую «Барби», а о том, что она ничего не сделала для кого-то! Вот это в XXI веке действительно кажется сном…
О самоотверженной работе всех тех, кому пришлось ликвидировать последствия и оказывать профессиональную помощь – медиков, летчиков, железнодорожников – прекрасно рассказывается в фильме, который был размещен раньше. Вновь замечу, что во имя выигрыша времени и спасения людей тогда нарушали все мыслимые и немыслимые инструкции. Даже первые челябинские «борта» с медиками приземлились почти возле пожара на выбранную с воздуха площадку вопреки распоряжениям диспетчеров, которые вели их на Уфу – в авиации это является тяжелейшим проступком!
Напомню, что МЧС, как отдельного специализированного ведомства, тогда еще не было. Но, судя по воспоминаниям, все, казалось бы, разрозненные службы – авиация, медицина, милиция, железная дорога - работали четко и слаженно.
Советский Союз уже входил в пике. Но – это был еще Советский Союз! И, пусть и уже пораженные кучей пороков, это еще были советские люди. Которые уже задумывались о том, что «хорошо бы жить так, как на Западе», но в критической ситуации продолжали вести себя, как советские. И сознательно шли на реальный риск, зная, что кто-то рядом оказался в беде. Не задумываясь о том, что может произойти с ними самими.
Сегодня мне приходится общаться с теми, кто в силу своей профессии обязан помогать людям. Приведу здесь лишь одну из наименее циничных фраз, которые приходилось от них слышать – «если что - спасенные тобою люди твоих детей кормить не будут!». Подчеркну, что говорят это не бытовые сплетники, а профессионалы.
И, что самое интересное – сами они в этом не виноваты! Да, и объективные реалии буржуазного общества, и целенаправленно взращенный индивидуализм свое дело в трансформации сознания сделали. Но дело еще и в другом. Если в СССР каждый, оказывающий помощь, был уверен в том, что поступает правильно и что общество его действия всегда одобрит, то в РФ любое твое действие в чрезвычайной ситуации может оказаться уголовно наказуемым. И если ты, к примеру, вытащишь человека из огня, но при этом что-нибудь ему повредишь (ночью, в хаосе, конечно, так легко определить транспортабельность пострадавшего, верно?), то юридически ты становишься преступником. Но вот если оставишь человека погибать в этом самом огне – перед буржуазным законом ты чист. Гражданский человек никому и ничем, кроме тех ситуации, которые прописаны в Кодексах, не обязан. Над профессионалом довлеет куча инструкций, не нарушая которые работать «на земле» практически не возможно, а высокое кабинетное начальство, опираясь на них, практически всегда выйдет сухим из воды, подставив под удар любого, кого пожелает. Ну, а такие понятия, как совесть и честь ни в кодексах, ни в инструкциях, как известно, вообще не упоминаются.
Показательно и то, что события башкирской ночи с 3 на 4 июня 1989 года очень быстро стали использовать в пропагандистской кампании. Именно для того, чтобы уничтожить страну, где еще жили люди, для которых не было чужой беды, и взрастить на ее обломках то, что мы все видели в 90-е, и что сегодня, на самом деле, никуда не исчезло, а лишь прикрыто сверху слоем пафоса и глянца.
Но это уже совсем другая история…
Journal information