Евгений Гудин «На Таймыре» (1965, Нижнетагильский художественный музей)
Наверное, я не сильно погрешу против истины, если предположу, что геология была вторым символом послевоенного СССР после космонавтики.
И причина этого понятна - образы космонавта и геолога объединяет то, что они оба первопроходцы. Причем, да простят меня мои околокосмические коллеги, но я не исключаю, что в в чем-то к геологу этот титул может относиться даже в несколько большей степени. Если вспомнить, что это именно тот «трудяга первого звена», который первым извлекает из недр земли и держит в руках руду, которой потом, после многих химических превращений и физических процессов предстоит стать металлом машин, самолетов, кораблей и ракет.
Впрочем, очень вероятно, что в будущем оба образа объединятся - ведь именно космические ресурсы могут стать главной целью нового рывка в Космос.
Journal information