Дело в том, что известная песня о «Варяге» была, пожалуй, одной из первых, которую Ваш Покорный Слуга спел в далеком-далеком детстве. И первой, которую в 4 (или 5 - не помню уже) года одним пальцем изображал на мамином пианино. Впрочем - подозреваю, что из советской детворы не он один был такой.
А вот возле этого памятника в ту пору бывал далеко не каждый и из взрослых - Владивосток, как и Севастополь, носил гордый статус закрытого города, и приехать в него просто так было невозможно.
Захоронение нижних чинов «Варяга» находится сразу у главного входа на Морское кладбище. Пройти мимо сложно.
Появилось оно в 1911 году, когда уже после окончания Русско-Японской войны благодаря усилиям управляющего Генеральным консульством Российской Империи в Корее Сергея Виссарионовича Чиркина прах погибших на «Варяге» моряков был возвращен на Родину и перезахоронен во Владивостоке.
По официальным данным, в бою у Чемульпо на «Варяге» погиб один офицер (мичман Алексей Нирод) и 30 нижних чинов, двое после скончались в госпитале.
Однако в 1911 году было перезахоронено только 12 человек. Почему? Считается, что останков других просто не существует - японские снаряды не оставили от моряков практически ничего. Характерный эпизод - мичмана Нирода опознали по обгоревшей руке, сжимавшей остатки дальномера.
А вот теперь - самое интересное.
Дело в том, что на памятнике - 15 имен!
В обсуждениях на исторических форумах приводятся версии, что по каким-то причинам еще три фамилии были дописаны потом, другой вариант - в это же захоронение были позже захоронены трое умерших.
Однако... На Цусимском форуме приведен полный список экипажа «Варяга». В нем есть все имена, нанесенные на обелиске.
Островский Мартиян (Мартемьян) Леонович Волынской губ., Новгород-Волынского уезда. - Морское кладбище Владивостока. комендор, погиб в бою (ум. 9 февраля 1904 г.) у 6-дюймового орудия №9 на шканцах; перезахоронен 17 декабря 1912 г. из могилы в Чемульпо на Морском кладбище.
Боркун Григорий Трофимович(1879-1904 гг.) Минской губ. Слуцкого уезда Лапоской волости похорон. 17.12.1912 г. Мор. кладбище Владивостока. Комендор; умер после ранений на шканцах, после ампутации сдел. японскими врачами, захоронен 17.12.1912 г. из Чемульпо на Морском кладбище Владивостока.
Шарапов Дмитрий Вологодской губ., Никольский уезд, Боровско-Захаровская волость, деревня Селиваново. Хо-лост. комендор, умер 28 января 1904 г. в бою, находился у пушки Барановского №35; его тело было опознано одновре-менно с А.Фирсовым; перезахоронен 17 декабря 1912 г. из могилы в Чемульпо на Морское кладбище Владивостока.
Поснов Григорий Мануилов Рязанской губ., Сапожковского уезда комендор, погиб в бою у 6-дюймогого орудия №3, формально перезахоронен 17.12.1912 г. на Морском кладбище Владивостока.
Гребенщиков Иван Иванович Курской губ. и уезда, Рыжковская волость, д. Дворовая; машинист 1 ст., погиб у рожка помпы бака; 17.XII.1912 г. перезахоронен на Морск. кладбище Владивостока.
Фирсов Андрей Андреевич (Воронежской губ мещанин г.Богучара.-Владивосток.) кочегар 1 ст. , скончался от ран на шканцах на берегу 15.2. перезахоронен 17 декабря 1912 г. во Владивосток из Чемульпо
Зрелов Кирилл Дмитриевич Тверской губ., Вышневолоцкого уезда-Владивосток. матрос 2 ст., пал в бою у 47-мм орудия №31 на грот-марсе; Морское кладбище Владивостока
Кочубей Даниил Филиппович Полтавской губ., Переяславского уезд. –Желтое море . Комендор; имя на памятнике, т.к. пал в бою у 47-мм орудия №26 на шкафуте; покоится на дне Желтого моря.
Хохлов Федор Устинович Саратовской губ., Балашевский уезд, марсовый, умер 29.1.1904 г. после боя, находился у 6-дюймового орудия №8 на шканцах, перезахоронен 17.12.1912 г. на Морском кладбище.
Миронов Гавриил Тихонович Самарской губ, Богульминский уезд,. Богоявленская вол., д. Медведки , холост, сиг-нальщик на переднем мостике бака; умер после боя; перезах. 17.12.1912 г. Морск. клад. Владивост.
МальцевВасилий Дмитриевич Ярославской губ., Ростовского уезда-Владивосток Морское кладбище. минно-артиллерийский содержатель 2 ст. погиб в бою на переднем мостике бака у дальномеров. перезахоронен 17.12.1912 г.
Капралов Степан Дмитриевич Казанской губ., Царевококшайского уезд ;комендор, с именем на памятнике, пал у 47-мм орудия №27 на шкафуте, но во Владивостоке не перезахоронен; покоится в Желтом море.
Журавлев Михаил Федорович Нижегородской губ., Макарьевский уезд-Владивосток матрос 1 ст., пал в бою 75-мм орудия №18 на баке; перезахоронен на Морском кладбище Владивостока.
Ковалев–деревенское прозвище (Дмитриев)Илья СПБ губ. Гдовского у. Ремедской вол. д. Путькова (Рязанской губ.?)- Морское кладбище Владивостока; матрос 1 ст. погиб у 6-дюймового орудия № 9 на шканцах. перезахоронен на Морском кладбище Владивостока.
Родионов Иван Васильевич Московской губ. Подольского у. Досенской вол. дер. Кончевой матрос 2 ст., ранен в бою 9 февраля 1904 г. у 75-мм орудия №18 на шкафуте (умер 27 января) перезахоронен 17.12.1912 г. на Морском кладбище Владивостока.
Здесь много непонятного. Во-первых - явно перепутан год, ибо перезахоронение было в декабре не 1912, а 1911 года. Во-вторых - из этой информации получается, что захоронены были не 12, а 13 человек. Кто ошибается?
Однако самое интересное только начинается. Как минимум, две фамилии, нанесенные на обелиске, принадлежат людям, не захороненным под ним. Потому возникает два вопроса.
Первый - из каких соображений эти фамилии появились на памятнике?
И второй. Как, в таком случае, можно объяснить вот это?
Надпись нанесли поспешно и что-то перепутали? Но, простите, речь идет о мероприятии, которое проводилось на государственном уровне, и количество эксгумированных в Чемульпо останков, которые потом перевезли во Владивосток, было сразу задокументировано. Да и речь,согласитесь, идет не о нескольких сотнях, подобно тому, как нам приходилось перезахоранивать под Новгородом... Ошибиться нужно очень постараться.
И если на памятнике оказались имена тех, кто «покоится в Желтом море», то почему не всех 21 оставшихся в его водах?
Кстати - не обнаружил никакой информации о памятнике Нироду. Неужели дворянская семья не удосужилась увековечить своего родственника, тем более - участника, по сути, культового исторического события?..
А еще, стоя у монумента, подумал - ведь вопрос вовсе не в том, что именно «Варяг» стал легендой. Такое случалось, и не однажды.
Вопрос в том, что многие последующие бои и подвиги экипажей других кораблей, которые в ту войну произошли спустя совсем недолгое время, остались как бы затененными. Многие ли (в народе - я не говорю про интересующихся и историков) знают про «Рюрика»? Про «Дмитрия Донского»? Про «Изумруд»? Которые были бы достойны памяти и легендарности, по крайней мере, не в меньшей степени. Но о них песен уже не сложили. И советские мальчики их не подбирали на маминых пианино. И не пели их в последние свои минуты моряки «Новороссийска» и «Комсомольца». А есть сведения, что и не только они...
Впрочем - самое важное все же в другом.
Journal information